Подследственный Заур Дадаев, как известно, задержан по подозрению в убийстве российского политика-оппозиционера Б. Немцова. Содержится задержанный в «Лефортово», тюремный комплекс ранее входивший в пенитенциарную систему ФСБ. Соответственно, порядки там ещё с прошлых хозяев весьма жесткие. Собирательный образ блатной тюрьмы сразу отпадает при упоминании этого не столь отдалённого заведения.
Весьма странным является тот факт, что Дадаеву кто-то, (лицо не установлено!), передаёт записку, по мнению работников «Лефортово», с зашифрованным текстом. Записка была подписана как Mr. But. Не ясно, чем были навеяно автору, так подписаться, очевидно, что всё это не в пользу подозреваемого. Во–первых, сам факт передачи записки конкретному адресату уже вызывает сомнения в виду того, что в данном учреждении функция перлюстрации исключает саму возможность подобной передачи. Сомнительно выглядит то, что автор записки не мог знать об этом. Во –вторых, вид текста имеет зашифрованный стиль. Сам Дадаев категорически отрицает, как сам факт потребности в данной записке, так и смыла написанного. По мнению людей, знающих задержанного, он не отличался тягой к криптологии или к каким-то тайным обществам. Соответственно, тема о каких-то связях с разными организациями сразу отпадает. Это к тому упоминается, что Дадаев не мог совершить преступление по каким-либо религиозным мотивам. Все прекрасно помнят версию про Шарли Эбдо. Загадочный Mr. But по всей видимости так и останется таковым как следствие того, что на данном этапе «чеченский след» только раскручивается. Водоворот, по всей видимости, предназначен для того, чтобы унести с собой всё новые и новые лица. Дело с подачи некоторых лиц имеет все шансы превратиться в «охоту на ведьм», в качестве которых выберут неугодных политиков. И Mr. But весьма удачный, хотя бы с точки зрения информационной войны, удар по Дадаеву и тем, кто его защищает.
Антон Цветков, председатель Общественной наблюдательной комиссии за соблюдением прав человека в местах лишения свободы, не особо разбирающийся в отличиях между кавказцем и преступником, фактически, по данному инциденту высказался в пользу того, что Дадаев имеет отношение к записке: «СИЗО «Лефортово» характерен тем, что там очень жестко контролируются условия содержания. Пользоваться мобильной связью находящимся в местах заключения запрещено. Но если в других учреждениях этот запрет часто обходится, то в «Лефортово» нет. «Поэтому я не исключаю, что мог быть выбран и такой способ общения, как тайнопись». Пример по Цветкову – отход от темы, конечно. В вопросе легализации оружия в России Цветков занимает жесткую позицию о не допустимости такого акта. Им приводятся резонные суждения на своей страничке в Живом Журнале, но вот, когда речь идёт о Северном Кавказе, то тут и просыпается, глубокое, шовинистическое: «Или взять такой проблемный регион, как Северный Кавказ? Там и сегодня о количестве гуляющего по рукам неучтенного огнестрельного оружия (это не считая зарегистрированного, в том числе охотничьего) можно только догадываться. Введение свободного оборота короткоствольного огнестрельного оружия запутает все еще больше. Учитывая менталитет кавказских народов, традиции, можно уверенно сказать, что стрелять там станут еще больше и «эффективнее». И головной боли у правоохранительных органов существенно прибавится. Да и в Москве выходцы из Северокавказских республик будут разгуливать с легальным оружием, имея на то законное право. Добавит это чувство безопасности жителям города? Скажется благотворно на криминогенной ситуации? Не думаю.» Кавказцы тем и отличаются от остальных, что традиция обращения с оружием существует издревле: она не умерла как в иных регионах. Берущий в руки оружие, вдвойне осознает ответственность за последующие действия. Нелегальное оружие является следствием слабости работы правоохранительных органов, а не проявлением всуе упоминаемого им менталитета. Тема, конечно, сложная, и она показывает в целом отношение указанного лица к теме Кавказа. Ошибается Цветков: намного меньше сдерживающих факторов где-нибудь в Москве или глубинке России, чем на Кавказе. Единственно, в одном можно согласиться с ним то, что российское общество в целом не готово к такому решению.
Исходя из вышеизложенного возникает вопрос, кому было выгодно, чтобы записка попала в «Лефортово»? Судя по тому, что следствие по делу Немцова всё же выбрал «чеченский след», данный инцидент с запиской следует рассматривать как попытка провокации с целью дальнейшего давления на подозреваемого. Тем более, это звучит правдоподобнее, если учесть тот факт, что сам Дадаев отказался от своих показании. Он заявил, что они были даны под пытками, и в момент того преступления находился совсем в другом месте: на съемной квартире на ул.Веерная, играл в «стрелялки» на компьютере и этому, с его слов, есть 3 свидетеля, которые могут подтвердить его слова. Проверять его слова из следствия, судя по всему, не спешили: разработать «чеченский след» по откатанной схеме намного легче. Благо опыта у тех, кто всеми правдами и неправдами выбивал показания в годы контртеррористической операции, предостаточно. Тоска по «славным» годам борьбы с терроризмом, когда под один «ковш праведного гнева» правоохранительной системы попадали все без исключения чеченцы, мало-мальски вызывавшие подозрения, прослеживается в этом деле. На память приходят любимые слова «джентльменов удачи» в погонах: «Главное ведь то, что ты попался, а не виноват!». Уточню, речь идет именно о «джентльменах удачи», а не о тех, кто не посрамил честь мундира, достойно исполнившим свой долг. Опасность вызывает первая категория, для них человек, так, материал для очередного уголовного дела. Именно они и отличаются низким уровнем профессионализма, отсюда, как компенсация вакуума – пристрастие к разного рода физическим воздействиям на подозреваемых. Нашумевшие дела по полицейским, жестоко обращавшимся с задержанными, и сейчас будоражат общественность. Конечно, «от сумы и тюрьмы не зарекайся», гласит русская пословица, зловеще в данном случае выпячивает на свет неблаговидные дела некоторых правоохранителей.
То, что тюрьма не курорт, ясно, но это не повод, чтобы её превращать в ад. Тем более, если учесть тот факт, что следствие располагает по большей части косвенными или сомнительными данными. Даже, если и были прямые доказательства! Dura lex sed lex — «закон суров, но это закон», говорили древние римяляне. Получи, так сказать, по закону! А пока всё ещё действует, возможно, выглядящая жалкой и оскорбительной в глазах «джентльменов удачи» в погонах, статья 49 Конституции РФ:
1.Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда;
2.Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность;
3.Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.
Согласитесь, полное безобразие для сознания костоломов!
Комментарии
Отправить комментарий