Чеченский народ, пожалуй, пережил самый трагический период в своей истории после Кавказской войны 19 века, это лихолетье 90- х. В здании Грозненского цирка собирались толпы, невесть кто, назвавшие себя ОКЧН (Общенациональный Конгресс чеченского народа). Эти люди на свои плечи взгромоздили непосильную ношу – быть выразителями чаяний народа. Жаркие споры в том здании порой напоминали постановочные сценки клоунов. Создаваемая информационная блокада что выражалась в простом игнорировании процессов, происходящих в Грозном, в конце концов вылилось в открытое выступление против власти. Митинги, собрания, пикеты – все арсеналы доселе диковинных явлений в размеренной, общественной жизни в те годы ещё многонационального народа ЧИАССР создали новую реалию. Реалию, где уже нет стабильности, а анархия становится матерью порядка! Всё это называли «выразители» чаяний народа чеченской революцией. Той самой революцией жертвами которой стали не только граждане не чеченского происхождения, но и в первую очередь сами чеченцы.
Возрастающее любопытство чеченцев, по сути, ограничилось лишь созерцанием. Правило политологии, что срабатывало на всех нациях и во все времена, что движимая часть общества всегда групп лиц, порой кучка отщепенцев и авантюристов. В вопросе легализации, фактически, государственного переворота, чеченские сепаратисты шли по чисто марксистко- ленинской линии. А именно: «Народ– подлинный субъект истории... Место и роль народа в истории впервые раскрыл марксизм, устранивший один из главных пороков идеалистической социологии, которая игнорировала решающую роль народа в общественном развитии», (В. И. Ленин, Соч., т. 21, с. 40). Тут же ими классовость выражалась в противостоянии партократии в ЧИАССР. Получается тем же «булыжником» новоявленные революционеры разбили вполне благовидную витрину, но уже затухающего «развитого социализма». Чем жарче, смелее были выступления крикунов с импровизированных трибун на митинге на площади у Рескома, тем больше бурнее толпа принимала вылетающие слова из говорящих разгоряченных голов! А основная масс граждан, поначалу любопытствующая, быстро охладела и пыталась даже не замечать происходящих событий. По существу – ведущих в тупик и к крови, события часто приобретали элементы революционного характера, надо признать, но зачастую оказывались хорошо срежиссированными акциями. Вспомнить только, так называемые, выборы Д. Дудаева в октябре 1991 года, где он набирает аж 90,1 % голосов! По словам самих участников этих «выборов» за этими голосами стоят массовые фальсификации и выброшенные пустые бюллетени. Павел Усов пишет: «Дудаев со своими соратниками, число которых быстро возрастало, и которые в августе 1991 года уже имели оружие, вначале захватил телевидение, где объявил, что власть в республике будет принадлежать временному правительству, а потом 6 сентября разогнал Верховный совет. Депутаты совета избивались вооруженными чеченцами, а руководитель Грозненского городского совета Виталий Куценко погиб, будучи выброшен из окна здания». Первая кровь пролилась… Дудаевщина потом продемонстрирует все черты махновщины, чьим собирательным образом можно считать некоего «Шекар - Ису». Человек из той самой революционной среды от имени и по поручению революции обшарил грозненские продуктовые склады, и по его объяснениям, впавшим в глубокое недоумение заведующим тех самых складов он говорил, что экспроприировал сахар для той самой революции. По немыслимым для какого-нибудь марксиста соображениям, но вполне законным в понимании ичкерийца сахар попал на рынки. Не плохой куш срубил тот Иса. Теперь уже в наши дни сей «похвальный опыт» ему не мешает горлопанить о «светлых годах Ичкерии» и «злом» Кадырове. Начавшееся брожение в некогда едином обществе республики принимала всё более системные «болезни». От процесса отделились ингуши, на перепутье, даже брошенными оказались русские и чеченцы. Именно им впоследствии придётся пережить, и новогодний штурм генерала Грачёва, и фильтропункты с зачистками, и террор бандитов.
Шоу под названием «чеченская революция» вербовала всё новых и новых деятелей. В частности, части лиц старческого возраста. Действительно, как говорит чеченская поговорка «есть старцы, есть и попусту прожившие свою жизнь люди». К последней категории можно отнести тех, кто кричал на митингах в те годы, мол, «посохами будет сбивать русские самолеты». То, что им максимум, удалось, это с невероятной жаждой жизни сбежать, когда у дверей оказался русский солдат, проявив не дюжую смелость - народная история с презрением это записала. Слава Богу, подавляющее большинство стариков призывала к миру и согласию, добровольно участвовали в миротворческих миссиях. Им некогда было заниматься пустословием, и понимая ответственность как настоящие чеченцы не зарабатывали сиюминутный авторитет на площадях. А вооруженные люди ни с кем не шутили: вспомните разгон чеченской оппозиции на Театральной площади в г. Грозном, когда дудаевцы применили оружие. С этого момента чеченское общество окончательно разделилось на три разные части: первая часть олицетворяла собой стремление к порядку и миру с Россией, другая ичкерийская – хаос и войну. А Третья часть – это большинство, те, кто молчали, видели и не посмели сказать свое возмущение происходящим! Безмолвное большинство. Демократия по-дудаевски – это террор в отношении неугодных лиц, потому и молчали.
Дудаевский период характеризуется как начало политико-экономического коллапса чеченского общества и разложения народа по признаку тейпа на отдельные составные. Объявлялись целые районы с соответствующим населением не благонадежным, иные – воинами, остальные – рабами. Дело дошло и до разделений по тарикату: неблагонадежными, к примеру, объявлялись представители накшбандийского тариката. Начавшаяся первая война немного повысила авторитет советскому генералу Джохару Мусаевичу, (или на не прижившийся манер – Дуди Муси Джовхар). Остаётся также нелицеприятным фактом для нынешних любителей идеи ичкеризма, что на момент начала той войны распоряжения генерала не исполнялись даже грозненскими префектурами, речи и не было об этом в отношении терских районов или того же Гудермесского района. В годы его правления появились на чеченской земле новые «спасители душ», псевдосаляфиты и их противники хабашиты. Большую активность проявляли первые, может потому что Дудаев самым активным образом искать поддержку у арабских стран. Но его саудитские вояжи и посещение Ливана, (логово хабашизма, кстати), ни к чему не привели. Единственно, ливанский визит, август 1992 года создал определенные сомнения, как у местного духовенства, так и у знающих их в лицо таких же приезжих «спасителей душ». Чечня превратилась в лабораторию по отработке экспериментов в духовной сфере. Посягательство на духовность не осталась не заметной для дальнейшего развития общества. И сейчас метастазы 90-х дают о себе знать. Возможно игнорирование сигналов касаемо благонадежности приезжих «спасителей душ» связано с тем, что Дудаев искал опору в них как заменителе традиционных форм Ислама, представленных в виде тарикатов кадирия и накшбандия. Факт, возможно подтверждающий это: предоставление Ахмаду Тамиму в феврале 1992 года на церемонии открытия мемориала жертв политических репрессий в Грозном права читать коллективную мольбу Всевышнему, что по этикету прерогатива муфтия и уважаемого гостя.
Что стало причиной тому, что это произошло? В первую очередь следует вспомнить то, что власти проявили фатальную, как для себя, так и для общества слабость. Объявленная свобода республики – ЧИР – Д. Завгаевым не стала той козырной картой чем тогдашний власти могли оперировать против авантюристов и проходимцев. Они фактически сдали народ бандитам! И шаги власти к формированию государственности в условиях переходного цикла от социализма к капитализму были аннексированы и восприняты как победа теми, кто, бив себя в грудь, называл себя патриотами. Конечно, нельзя забывать о том вышеуказанном безмолвном большинстве. В состояние аффекта это большинство было введено захватившими авантюристами, и на податливую массу людей уже никто не обращал внимания: стороны решали свои текущие задачи.
Сепаратизм явил своё истинное лицо в годы правления А. Масхадова. Апогеем окончательного разложения идеи независимости стали множимые противоречия среди «августовских победителей» образца 1996 года, вчерашние герои окончательно превратились в гангстеров. Неспособный исполнить волю народа – элементарная защита от бандитов – стала историческим приговором для советского полковника Аслана Алиевича Масхадова. О мертвецах, говорят, лучше молчать или хорошее высказать, но в данном случае этот человек повинен в преступлениях против чеченского народа. А за него когда-то голосовали (январь 1997 года)! Ичкеризация чеченского общества вошла в свою завершающую стадию: к началу 1999 года отмирают последние, хоть как-то рефлексировавшие, правоохранительные органы, а гудермесские события мая 1997 года и июньские выступления С. Радуева показали, что масхадовские власти безответственны и заняты лишь личным обогащением. Да, справедливости ради надо сказать, что изначально в искусственно созданном хаосе, появлялись личности, пытавшиеся хоть как-то решить проблемы, внести некий порядок, верящих в то, что хаос преодолим. Этих людей без сомнения можно считать патриотами, среди коих ярко выделяется Ахмат-Хаджи Кадыров, в самый трудный период истории народа взявший на себя ответственность за возвращение мира на чеченскую землю. Человек, олицетворяющий настоящий джихад словом и делом, заставивший отпрянуть «партию войны» в Москве от замыслов стереть чеченцев, разоблачивший стан сепаратистов и религиозных радикалов в национальном предательстве. Иначе как воспринимать высказывания о том, что «они готовы вести джихад» до последнего чеченца – только вот не задача, погибать за их идеи толкают других, молодежь, сынов и дочерей из других семей. Свои же… Им жить, учиться в Европах надо! Живший годами в республике, не покидавший её пределов в самые трагические дни, А. Кадыров лучше мог знать ситуацию, так сказать, изнутри. Соответственно, дельцам, торговцам Родиной и «подставным уткам» поручить дело управлять республикой было дело, ведущим к новому Хасав-Юрту или, иными словами, к окончательному развалу России. Разрозненная и кровоточащая, разграбленная и разбитая Чечня в начале 2000-х представляла жалкое зрелище. Народ был рассыпан по всему миру, идея о том, что когда-то Грозный будет восстановлен воспринималась как шутка, а речи о возвращении домой у тех, кто покинул родные земли отражали одно желание: там можно будет быть похороненным после смерти, но не более того. Упаднические настроения множились в чеченском обществе в годы второй войны в ЧР. Неимоверных усилий потребовалось, чтобы внушить обществу уверенность в будущее, хоть и не светлое как обещали коммунисты, но внятное и стабильное, где нет зачисток и блокпостов, есть возможность работать, а не стоять в очереди сутками за гуманитарной помощью, с гордостью ощущать себя чеченцем, а не ходить с зашитыми карманами как потенциальный бандит, спать не с паспортом под подушкой, а со своей женщиной и т.д. Внятное существование гарантировано в том обществе, где высока гражданская ответственность и самосознание. Чеченцам никак нельзя забывать прошлое.
Комментарии
Отправить комментарий